Импрессионизм в сети

 

Мэри Кассат

Эпизоды из жизни:
Женский взгляд

Мэри Кассат: коллекция

Мэри Кассат в музеях

Мэри Кассат: биография

Эпизоды из жизни: 1 2

Кассат стала, пожалуй, первой художницей, которая нашла в себе достаточно самостоятельности и не стала подделываться под мужской стиль и взгляд на мир. Образы, созданные ею, честны и глубоки.

Принято считать, что Мэри Кассат не оставила заметного следа в истории живописи. Художницу называли импрессионисткой, притом не просто импрессионисткой, но "женщиной-импрессионисткой", желая, тем самым, подчеркнуть главенство "женской темы" в творчестве художницы. Некий критик писал в 1950-х годах о ее сюжетах: "Чай, тряпки и дети; дети, тряпки и чай". Наконец, определив Кассат раз и навсегда в ученицы к Эдгару Дега, историки искусства стали и ее манеру считать производной от манеры Дега. Таким образом, о художнице сложилось превратное представление - как об аутсайдере, подхватывающем открытия своего учителя и повторяющем их на свой лад (то есть, в данном случае, за счет эксплуатации "женской темы"). Лишь недавно некоторые искусствоведы решились заявить, что роль Кассат в становлении современной живописи вовсе не столь незначительна, как представляли ее на протяжении всего XX века.

Всю свою жизнь Мэри Кассат приходилось бороться за творческую самостоятельность. Во-первых, она была женщиной (а, как мы помним, даже не все живописцы соглашались давать уроки дамам), во-вторых - американкой (в этом для европейских художников был тоже привкус второразрядности). Но Кассат оказалась сильной американской женщиной и быстро приучила себя идти своей дорогой, не оглядываясь на недоброжелателей.

Нелепо было бы думать, что стиль Кассат сложился только лишь под влиянием Дега и других импрессионистов. Вовсе нет. Много дало художнице изучение полотен старых мастеров (в первую очередь, Веласкеса и Рембрандта), а также знакомство с работами "старших современников" - Милле и Курбе.

Получив вполне классическое художественное образование, Кассат вскоре отказалась от академической манеры письма, найдя ее неестественной и "прилизанной". Окончательный шаг в сторону импрессионистов она сделала не сразу, но уже с первой их выставки начала внимательно следить за ними, беря на заметку рецепты их "творческой кухни".

Окончательно разорвала отношения с академической школой художница лишь в 1879 году, когда Эдгар Дега пригласил ее выставляться вместе с импрессионистами. Ее сближало с ними, главным образом, стремление к "искренности в живописи", желание приблизить искусство к реальности. Но, работая в одном с импрессионистами русле и беря на вооружение их технические приемы, художница вовсе не копировала стиль кого-либо из них. Она действительно многому научилась у Эдгара Дега, но не стоит забывать о том, что еще до их личного знакомства Дега пришел в восхищение от ее картины, увиденной им на выставке.

Одним из важнейших шагов художников-импрессионистов стало то, что они отвергли постулат о главенстве линии в живописи, безраздельно господствовавший в тогдашней французской живописи. Тем не менее, каждый из них признавал, что без умения владеть линией, этим "атомом" рисунка и композиции, не может быть большого художника. Более того, даже такие "заядлые импрессионисты", как Моне, Писсаро и Сислей, посвятившие себя, казалось бы, целиком изучению колорита и светотени, не смогли до конца преодолеть в себе ностальгию по классической композиции. А Дега, сам превосходный рисовальщик, никогда и не отрекался от своей любви к линии. "На почве линии" он и сошелся с Мэри Кассат (кстати, увидев ее "Утренний туалет", он, прежде всего, отметил в нем мастерский рисувнок). Оба они, и Дега, и Кассат, в конце 1880-х годов стали постепенно отходить от импрессионизма, отдавая предпочтение строгим, утонченным композициям.

Тяга Кассат к прочной композиции не осталась незамеченной критиками, которые любили сравнивать ее с другой художницей- импрессионисткой, Бертой Моризо (так уж всегда водится, что женщину сравнивают с ее товаркой, а не с товарищем). Шарль Гюисманс, например, находил стиль Кассат более уравновешенным, спокойным и приятным, чем стиль Моризо, а Поль Гоген писал: "Картины мисс Кассат намного приятнее и сильнее работ Моризо". Кассат редко писала "настроенческие картины", которые были коньком Моризо и других импрессионистов. Ее работы отличаются тщательностью проработки. Зеркала, рамы и узорчатые ткани, столь часто присутствующие в ее картинах, роднят их, как это ни странно, с холодными, выверенными с формальной точки зрения полотнами Энгра. Но, в отличие от Энгра и восхищавшегося его манерой Дега, стремившихся к отстранению от изображаемого сюжета, художница не боялась эмоциональности и писала свои работы "сочувственной кистью".

Несколько снисходительное отношение критиков к Мэри Кассат объясняется тем, что лейтмотивом своего творчества она избрала сугубо семейную, камерную тему матери и ребенка. Это дало повод говорить о ее "неглубокости", узости круга ее интересов. Тем не менее, все те же снисходительные критики признавали, что в своей области Мэри Кассат удалось создать непревзойденные по естественности и прочувствованности  образы.

Для большинства импрессионистов человеческая фигура была лишь одним из элементов стремительно мелькающего и постоянно меняющегося перед глазами художника калейдоскопа жизни, но для Кассат человек всегда оставался центром любой композиции. Зритель, остановившийся перед ее картиной, восхитится, прежде всего, не рисунком или колоритом, или тем, как падает свет (хотя и все это замечательно у Кассат), но тем, как верно и неравнодушно пишет художница своих героев. Каждый из них (в случае Кассат точнее, конечно же, сказать "каждая") - это особенный мир. Этот мир может нравиться или не нравиться зрителю, вызывать его восторг или раздражение, но он никогда не отойдет от полотна художницы с пустым сердцем. Субъективность Кассат, ее стремление ввести зрителя в интимное пространство своей картины, будь то детская, гостиная или спальня, роднят ее с другим замечательным художником - Пьером Боннаром, которого, к сожалению, тоже мало знают у нас.

Свою жизнь Мэри Кассат положила на то, чтобы иметь право называться художником, а не "дамой, балующейся кистью". Ей неприятно было неравноправие полов в общественной и профессиональной сфере (именно поэтому ей не слишком понравилась идея Женского павильона на Всеамериканской выставке). Однако она никогда не отрицала в женщине качеств, присущих ей от природы, и не стремилась "освободить" ее от того, что составляет суть женской жизни, ее, пусть не единственную, но очень важную часть.

ИСПАНСКИЕ СЮЖЕТЫ

В XIX веке Европу захлестнула мода на все испанское. Этой моде отдали дань многие выдающиеся писатели, композиторы и живописцы того времени. В Испанию потянулись паломники, желавшие своими глазами увидеть местную экзотику - бои быков. мавританские дворцы, цыган, танцоров. Что касается художников, то их, конечно, влекли в Испанию не только эти живописные реалии, но и возможность увидеть работы испанских мастеров - как современных (среди них особенно выделяли Мариано Фортуни), так и старых (Веласкеса, Мурильо). Одним из самых верных поклонников Испании был Эдуар Мане. Выставка его испанских картин, прошедшая в 1867 году, дала Мэри Кассат хороший урок - увидев полотна Мане, она поняла, каким образом можно использовать опыт мастеров прошлого в современном искусстве. Сама Кассат попала в Испанию лишь в 1872 году. Из этой поездки она вынесла много впечатлений, воплотившихся затем в довольно удачной серии испанских картин. Выбирая вполне традиционные сюжеты, художница стремилась в работе над ними следовать, главным образом, модернистскому стилю Мане, но при этом "разбавляла" его романтическим реализмом Курбе. Лучше всего иллюстрирует тогдашнюю манеру Кассат ее работы "Испанская танцовщица в кружевной мантилье", 1873. Зудожница "сжимает" пространство картины, не создавая иллюзию глубины, а лишь намекая на нее (такой эффект достигается благодаря ровному темному фону, на котором изображена модель). Она не перегружает работу этнографическими деталями, только веер и кружевная накидка говорят нам о том, что перед нами - испанка. Эта сдержанность в деталях впоследствии станет "фирменным знаком" Кассат. Обращает на себя внимание композиция картины - художница "обрезает" фигуру танцовщицы, чтобы подчеркнуть ее жест и взгляд. Заметен в "испанских" работах Кассат и настойчивый интерес к колориту и освещению, что позволяет говорить о том, что они явились предвестниками ее будущих импрессионистических полотен.

Мэри Кассат "Испанская танцовщица в кружевной мантилье"
"Испанская танцовщица в кружевной мантилье". 1873 г.
Холст, масло.
Смитсоновский институт, Национальный музей

американского искусства, Вашингтон.

ГРАФИКА

Графика Кассат оригинальна и свежа. Остается только пожалеть о том, что художница создала слишком немного работ в этом жанре, где так прекрасно воплотились ее тяга к упорядоченной композиции, "немногословность" в деталях и замечательное чувство линии. Серьезно заниматься графикой Кассат начала в 1871 году. Находясь в это время в Парме, она брала уроки у итальянского художника- графика Карло Раймонди. Однако никакого зримого воплощения эти занятия тогда не получили. Лишь в 1879 году Кассат решила попробовать свои силы в новом жанре - под влиянием Эдгара Дега, который предложил ей работать вместе с ним над иллюстрациями для журнала "День и ночь". Журнал этот так никогда и не вышел в свет, но семь офортов. выполненных художницей для него, были показаны на пятой выставке импрессионистов в апреле 1880 года. Смелый контраст черного и белого, характерный для этих офортов, предвосхитил графические эксперименты художников группы "Наби" и, в частности, блестящие работы Боннара. В начале 1890-х годов Мэри Кассат вновь обратилась к графике и создала серию из десяти цветных офортов, которая стала "гвоздем" первой персональной выставки Кассат, прошедшей в апреле 1891 года в галерее Дюран- Рюэля. В нее, помимо прочих офортов, вошли работы "В омнибусе" и "Письмо". Легко заметить, что вся серия выполнена под влиянием японских мастеров - таких, как Утамаро и Хиросиге. Их гравюры Кассат могла видеть на парижской выставке японского искусства, перевернувшей представление европейцев об искусстве Дальнего Востока. Офорты же самой Кассат отличают смелость цветовых решений, чистота линии и умение передать многое малыми средствами. Камиль Писсарро, обыкновенно скупой на хвалебные эпитеты, назвал в разговоре с сыном графические работы художницы "поразительными по тону, тонкими, изящными, без видимых технических погрешностей, с удивительным колоритом".

Мэри Кассат "В омнибусе"
"В омнибусе". 1890-1891 гг.
Гравировка сухой иглой и акватинтой.
Национальная галерея искусств, Вашингтон.

Мэри Кассат "Письмо"
"Письмо". 1890-1891 гг.
Гравировка сухой иглой и акватинтой.
Национальная галерея Канады, Оттава.

РИСУНКИ

Во время обучения в Пенсильвании и Париже Кассат не проявляла заметного интереса к академическому рисунку. Для ее ранних рисунков характерны острая,  немного нервная линия и энергичная штриховка. В конце 1870-х годов Мэри Кассат увлеклась гравюрой, и это увлечение способствовало перемене ее отношения к рисунку. Теперь он стал намного строже, четче, ритмичнее и, если можно так сказать, "осознаннее". Из всех импрессионистов (не считая, разумеется, Дега) Кассат ближе всего подошла к линеарному стилю японских художников, работами которых восхищалась в конце XIX столетия вся Европа. Удивительно, как удавалось художнице сохранять ощущение веса и объема изображаемого предмета даже в рисунках, обрезанных краем листа, - примером здесь может служить "Прическа", ок. 1891. Смелая штриховка, четкая линия, "полетность", присущие рисункам Кассат, восхищали многих ее товарищей- художников. Даже такой выдающийся рисовальщик, как Эдгар Дега, замечал иногда: "Мне не верится, что женщина способна так рисовать". Эти слова были высшим комплиментом в его устах.

ДЕТИ

Тему матери и ребенка Мэри Кассат разрабатывала всю свою жизнь. Художница практически исчерпала ее композиционные и психологические возможности, не оставив своим современникам шанса найти хоть один "закоулок" этой темы, который бы она не осветила. Впрочем, никто, кажется, и не искал этих закоулков, поскольку сама тема матери и ребенка казалась устаревшей и навевающей скуку. Да, все признавали, что долгие века вся европейская живопись держалась этой темой, но тем больше нападок сыпалось на голову Кассат. Ее обвиняли в том, что она профанирует эту великую религиозную идею, придает ей "вульгарный буржуазный шарм". Странно, однако, что именно она заслужила эти обвинения, а не те сотни художников, которые писали сусальные сценки с пухлыми младенцами и полногрудыми матерями, пользуясь одним и тем же шаблоном. Кассат, в отличие от них, каждую свою работу строила на основе глубоких наблюдений, стремясь через позы, жесты и взгляды своих героев как можно точнее передать все радости и горести материнства и уловить незримую духовную связь между матерью и ребенком. Поразительна в своей величавой естественности ее пастель "Мать и дитя", впервые показанная на нью-йоркской выставке в 1895 году. Склоненная голова матери, ее руки, нежно и крепко обхватывающие ребенка, - в этом ли профанация идеи, насыщение ее "вульгарным буржуазным шармом"? Темно-синий тревожный фон, на котором написаны фигуры матери и ребенка, подчеркивает беззащитность младенца и охранительную позу матери. Пронизана воздухом и светом пастель "Женщины, любующиеся ребенком", 1897. С большим мастерством художница пишет здесь лицо матери. Его почти не видно, и все же Кассат умеет показать счастливую улыбку на нем. Иначе решает она свою более раннюю композицию - "Мать и ребенок в повозке", 1881. Здесь автора больше всего интересует не психологическая связь между женщиной и ее маленькой дочкой (напротив, каждый персонаж этой картины существует отдельно от другого), а контраст, создающийся соседством зрелой дамы и пухлого ребенка.

Мэри Кассат "Женщины, восхищающиеся ребенком"
"Женщины, любующиеся   ребенком". 1897 г.
Бумага, пастель.
Институт искусств, Детройт, Мичиган,США.

Мэри Кассат "Мать с ребенком"
"Мать и дитя". 1893 г.
Пастель.
ГМИИ им.А.С.Пушкина, Москва.

 

Мэри Кассат "Женщина и ребенок в повозке"
"Женщина и ребенок в повозке". 1881 г.
Холст, масло.
Филадельфийский музей искусств.

ЖЕНСКИЕ ПОРТРЕТЫ

Казалось бы, в конце XIX века в женский портрет сложно было привнести что-то новое. Женщин писали все - начиная с самых "махровых" академиков и заканчивая рьяными  модернистами. Но женские портреты Кассат все же несколько отличаются от портретов других художников - в том числе, и импрессионистов. В искусствоведческой литературе можно найти по этому поводу примерно такие слова: "Художница видела в своих героинях душу". Но ведь нельзя же утверждать, что другие живописцы не видели в своих моделях ни души, ни характера, ни индивидуальности. Мы называем, великих портретистов "великими" именно потому, что они раскрывали внутренний мир своих героев (и героинь). И таких портретистов было в истории живописи вполне достаточно. В таком случае - чем нов взгляд Кассат на женщину? Прежде всего, тем, что она сама была женщиной. Именно поэтому она смогла привнести в женский портрет совершенно незнакомую до нее интонацию. Работы - "Леди за чайным столом", 1883-1885, "Объяснение", ок. 1914 и Портрет Селесты в соломенной шляпке", 1891 - интересны как раз этой особенной интонацией, призвуком, которых не было ни у кого другого.

Мэри Кассат "Леди за чайным столиком"
"Леди за чайным столиком". 1883 г.
Холст, масло.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк.

ПАСТЕЛИ

Пастелью Кассат работала всегда, но больше всего пастельных работ она создала в конце своей жизни, после 1900-х годов. В эти годы зрение художницы начало ухудшаться. ей стало трудно подолгу стоять за мольбертом, и пастель постепенно вытеснила из ее мастерской масляные краски и кисти. Пастельный стиль Мэри Кассат порою напоминает стиль ее же рисунков. Как и в рисунке, она предпочитает в пастели  четкий, энергичный штрих, часто использует перекрестную штриховку и акцентирует внимание только на отдельных, наиболее значимых, деталях. Эти особенности манеры хорошо иллюстрирует работа "Длинные перчатки". Иногда Кассат отходит от этого стиля и создает пастели, подобные "Женщине в синей блузе с красным галстуком", 1895. Здесь все линии смягчены, штриховка не столь очевидна, и главный упор сделан на цветовом решении. Отсутствие мелких деталей позволяет художнице сосредоточить внимание зрителя на лице модели, хотя оно кажется бледным в сравнении с ее яркой одеждой. В 1900-е годы Кассат особенно часто приходилось писать пастелью детские портреты - почему-то именно детские пастельные портреты пришлись заказчикам больше всего по душе. И, хотя Кассат не обладала уже в эту пору прежней остротой взгляда и твердостью руки, в этих пастелях, тем не менее, чувствуется большой талант.

По материалам "Художественная галерея. Кассат", №86, 2005 г.

 

Импрессионизм

Коллекция

Жизнь и
творчество

О картинах

Термины

Музеи

Литература

Ссылки

Гостевая книга

Вебмастер

Hosted by uCoz