Эпизоды из жизни: 1 2 3 4 5 6 7 8
"...Если Мане олицетворял
полусвет и парижский стиль, то Дега имел
непосредственное отношение к высшему свету, к
европейской аристократической и банковской
верхушке. По линии отца, тетушек и сестры он
состоял в родстве с высшей аристократией
Неаполя, по линии матери принадлежал к
древнейшему креольскому роду из Нового Орлеана.
С раннего детства в доме отца Эдгар встречал
крупнейших представителей искусства того
времени: Ла Каза, Марсия и Вальпенсона. Еще будучи
молодым человеком, он завязал тесные отношения с
семействами Алеви, Бреге и Руар, крупными буржуа
и коллекционерами, позднее часто бывал в
изысканном кругу Хааса - прустовского Свана, у
миссис Хауланд - прообраза госпожи Вердюрен, и у
госпожи Штраус, дочери старика Алеви. Кроме того,
Дега встречался с доктором Бланшем и его сыном
Жаком-Эмилем, популярным портретистом и
мемуаристом, с Теодором Дюре - богатейшим
коньячным магнатом, искусствоведом и
коллекционером, с помпьеристами, приятелями по
Академии художеств и по Риму. Он дорожил ими как
воспоминаниями молодости и ... удобной мишенью
для своих острот.
Прочная дружба с большим
кругом людей вынуждала Дега вести образ жизни,
совершенно отличный от образа жизни других
импрессионистов. Незадолго до смерти Дега почти
ослеп и, однако, регулярно посещал Оперу, где
абонировал ложу на двадцать лет вперед, и не
менее трех раз в неделю ужинал в городе. По
вечерам, после трудового дня, он надевал фрак и
отправлялся в один из особняков на равнине Монсо.
В молодости Дега часто проводил лето на модных
пляжах и в водолечебницах, где своими остротами
постоянно веселил общий стол, или же гостил в
замке у кого-то из друзей. Многие искали общества
Дега из-за его ума, высокой культуры и веселого
нрава. Остроумие, сделавшее его на целых полвека
соперником Форена, отличалось более резким, хотя
и переменчивым характером, было острой приправой
всякого ужина. К старости Дега становился все
более жестоким. Дело Дрейфуса помутило его
рассудок, и он стал вообще нетерпимым. Стоило
Дега заподозрить,что кто-либо не одобряет его
взглядов, он выходил из себя и порывал с этим
человеком всякие отношения...
...Дега как художник
сформировался самостоятельно. В Школе изящных
искусств он провел лишь несколько месяцев и
совершенно разочаровался в ее косной, основанной
на идеализации форм методике обучения.
Провал на конкурсе в Риме
напрочь отбил у Дега тягу к академическому
образованию. Однако от пребывания в Школе у него
осталась дружба, прочно связавшая его до конца
жизни с академическими художниками Бонна и Эли
Делоне.
Решив в дальнейшем работать
самостоятельно, Дега расстался со Школой и
отправился в Италию, где без устали изучал работы
итальянских мастеров. Появление у него
неповторимой манеры - а ему было тогда лишь
двадцать лет - следует, очевидно, приписать
изучению фресок Кватроченто. В то же время Дега
вел жизнь аристократа, часто сопровождая свою
тетю, герцогиню Морбилли, в театр Сан-Карло в
Неаполе, а также бывая на приемах у другой тети,
жившей во Флоренции - баронессы Беллели. Все
более совершенствуясь как художник, он в то же
время приобретал тот светский лоск, который
сохранил на всю жизнь...
...Сначала Дега получал ренту,
которая позволяла ему в тридцать лет содержать
собственный особняк с гувернанткой. Но в 1876 году
он впервые вынужден был посмотреть на искусство
как на средство существования. До этого момента
живопись была для него не чем иным, как
аристократическим времяпрепровождением, хотя и
поглощала его целиком. Случилось так, что его
братья, Ашиль и Рене, принявшие после смерти
дядюшки Мюссона его дело в Новом Орлеане, - так
появился сюжет для картины "Хлопковая контора",
которая является воспоминанием художника о
путешествии в Луизиану в 1872 году, - совершили
несколько неудачных сделок на бирже. В
результате Дега лишился львиной доли своего
состояния, отдав ее братьям, чтобы спасти их от
полного разорения: ведь это могло бросить тень на
репутацию всей семьи. Он отказался от особняка,
вынужден был продать мебель и много картин из
собранной им к тому времени коллекции. Мадам
Алеви так объясняла своему сыну, пожелавшему
узнать причины столь резкой перемены в жизни:
"Когда один из членов семьи должен
значительную сумму и не может ее заплатить, честь
семьи требует, чтобы долг был уплачен его
братьями". На деле, конечно, подобный обычай к
тому времени уже канул в Лету, но Дега, который,
став художником, таким образом отказался от
дворянских привилегий, все-таки был
представителем старой Франции.
Джордж Мур, свидетель
семейной драмы, рассказывает, что в течение
нескольких лет Дега каждый день с утра запирался
у себя в мастерской и оставался там до вечера,
отказываясь принимать даже близких друзей.
Совсем перестав бывать в свете, - но он туда еще
вернется! - Дега работал как одержимый, не
брезгуя, по его словам, "даже пятифранковым
заработком". Именно в эти годы в его характере
появились та язвительность и манерность, которые
к концу жизни превратили его в грозу хозяек тех
домов, где он обедал. Не будучи злым по натуре -
многие его поступки свидетельствуют о добром
сердце, - он поддерживал свою репутацию сурового
человека, что обеспечивало ему столь ценимый им
покой.
Превратности судьбы внесли
серьезные изменения в творчество художника: Дега
отказался от живописи маслом и перешел к пастели,
более удобной для быстрого написания картин. В
это время он начал работать над серией "Танцовщицы";
основная тема была ему как завсегдатаю Оперы
наиболее близка и к тому же высоко ценилась
любителями живописи. Таким образом, несмотря на
стесненное материальное положение, он всегда
имел возможность пристроить свои, как он говорил,
"вещицы" и гораздо быстрее, нежели другие
импрессионисты, справиться с денежными
затруднениями. Всего через десять лет после того,
как Дега пожертвовал своим состоянием, он снова
начал покупать картины и рисунки и в конце концов
составил одну из самых богатых коллекций, когда
либо собранных художником. В этом смысле он не
уступал Рубенсу и Рембрндту, Бонна и Пикассо...
...Будучи представителем
крупной буржуазии и имея связи с итальянской
аристократией - одна из сестер его отца была
герцогиней, - Дега в глубине души всегда
придерживался монархических убеждений и уж во
всяком случае был противником республиканского
правления. Из высокомерия Дега презирал награды,
распределяемые как правительством империи, так и
республиканцами. Друзья вынуждены были снимать
свои орденские ленты, перед тем как пойти к нему,
однако это не мешало Дега за их спиной кричать о
том, что они получили награды при великом
разграблении. Ну а когда Мане наивно признался в
своем желании получить награду, Дега бросил ему в
лицо:"Естественно! Я давно знаю, что вы
типичнейший буржуа". В этом заключении было
много соли и резкости. К счастью, в тот момент,
когда Мане, благодаря своему другу по коллежу
Антонену Прусту, ставшему министром изящных
искусств в кабинете Гамбетты, получил орден
Почетного легиона, он был уже в ссоре с Дега. Тот
попытался подтрунить над старым другом, но
удовольствие было испорчено.
Дега и Мане были страстными
спорщиками, причем оба за словом в карман не
лезли. Правда, Мане хоть и владел в совершенстве
парижским искусством едкой насмешки, совершенно
терялся, когда ему наносили ответный удар, и
тут же утрачивал боевой дух; Дега же, будучи
гораздо умнее, умел находить нужные слова с
редким коварством. В его арсенале была высокая
культура, позволявшая ему парой фраз загнать
спорщика в тупик и даже уничтожить его. Мане стал
его любимой мишенью, и зачастую атмосфера
накалялась до предела...
...Ссорясь и критикуя друг
друга, импрессионисты высоко ценили художников
своего круга, преклонялись перед чужим
творчеством. Дега - гроза группы, хоть и не
удостаивал Сезанна разговором, тем не менее
коллекционировал его произведения, восхищался
также творчеством Ренуара и Гогена...
...Коллекция Дега, после
рубенсовской, была наиболее значительная из
когда-либо собранных художником. 13 холстов
Делакруа и его рисунки, 20 полотен и эскизы Энгра, 6
картин Коро, 7 полотен Сезанна, 8 - Гогена, столько
же работ Моне, 12 - Форена, 1800 литографий Домье, 2000 -
Гаварни, великолепная подборка японских
эстампов Хирошиге, Утамаро и Киенага... не говоря
уже о примитивистах, которых Дега оценил одним из
первых, и восточных коврах, выцветшими красками
которых он не уставал восхищаться...
...Вообще Дега был гораздо
ближе к академическим художникам, нежели к
импрессионистам. Он смеялся над Детайем, Бонна и
Мейссонье, которому дал прозвище "гигант среди
карликов", и тем не менее был близок к
некоторым стоящим особняком художникам Салона,
таким, например, как профессор Академии
художеств Гюстав Моро, учениками которого были
Руо и Матисс или Пюви де Шаванн. Дега делал
неоднократные попытки ввести в группу
импрессионистов художников из противоположного
лагеря, дабы его друзей не обвиняли в
сектантстве, но подобное поведение вызывало
бурное возмущение со стороны Писсарро, Ренуара,
Моне, а позднее и Гогена. Экспонирование полотен
Форена и Рафаэлли на последних выставках
импрессионистов, по-видимому, стало одной из
главных причин распада группы...
По материалам
книги Ж.-П. Креспель "Повседневная жизнь
импрессионистов. 1863-1883"./ Пер. с фр. Е.Пуряевой. -
М.: Мол.гвардия, 1999. - 301[3]с.
