Поль Сезанн: биография
Эпизоды из жизни: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
"... На Бульваре у
дома, где помещается шляпное заведение
"Мартен, Купен и Сезанн", играет мальчик: сын
Луи-Огюста, Поль. Странный ребенок, этот
четырехлетний Поль Сезанн, и далеко не всегда
милый. У него нет ничего общего с теми вечно
улыбающимися карапузами, на которых матери не
нарадуются. Такой же упрямый, такой же сердитый,
как его отец, он всегда стремится поставить на
своем, а иногда без всякого видимого повода
начинает вдруг неистовствовать, топать ногами,
пока не доведет себя до настоящего припадка,
впрочем, припадок этот прекращается так же
внезапно, как начинается. А между тем второго
такого ласкового ребенка не сыскать. Он обожает
сестренку Марию, обожает мать и обожает, да,
обожает своего уже пожилого, сорокапятилетнего
отца, перед которым он трепещет, который
отпугивает его, чей властный голос, едва в нем
появляются нотки более жесткие, чем обычно,
заставляет мальчика тут же сжаться и присмиреть.
Да и кто же в доме на Бульваре посмел бы
возразить, пусть даже мысленно, Луи-Огюсту?
Родители его
наконец приняли важное решение: 29 января 1844 года
они оформили свой брак в мэрии, в тот день Полю
исполнилось пять лет и десять дней. Да, времени
перемыть Сезаннам косточки у сплетников было
предостаточно!
Поль еще слишком
мал, чтобы понять все значение этой церемонии,
которая возводит его и сестру в ранг законных
детей. Он продолжает резвиться. Мать Поля,
высокая, стройная, совсем еще молодая женщина -
этой жгучей брюнетке нет и тридцати лет, - с
трудом удерживает сынишку при себе.
Совсем недавно Поль
придумал себе новую игру, мать от нее в восторге,
потому что это тихая игра: вооружившись угольком,
он разрисовывает все стены. На днях друг
Луи-Огюста г-н Перрон, увидев на стене набросок
Поля, воскликнул: "Да ведь это же мост
Мирабо!" Это был и в самом деле мост Мирабо
через реку Дюранс, нарисованный Полем.
Г-жа Сезанн
преисполнилась гордости. Она отнюдь не
равнодушна к тому, что Поль в своем возрасте
способен что-то верно воспроизвести. Г-жа Сезанн,
не в пример супругу, привносит в его жизнь много
причуд и фантазий. Воплощенная женственность и
непосредственность, она обладает
импульсивностью великих фантазеров, она
романтична, мечтательна, несколько склонна к
иллюзиям.
Поль уже ходит в
начальную школу на улице Эпино, где он на хорошем
счету, примерный и послушный ученик. Учителя
довольны им. Месяцы идут чередой без каких бы то
ни было происшествий. У Поля завязывается
прочная дружба кое с кем из одноклассников,
особенно с Филиппом Солари, сыном каменотеса.
Филипп сама доброта, он услужлив и приветлив; о
таком товарище можно только мечтать. С ним Поль с
утра до ночи играет, с ним, невзирая на тревогу
матери, бродит по старым экским улицам; Полю
очень нравятся эти спокойные узкие улицы, ему по
душе мягкий сумрак, усугубленный тишиной, он
любит их дремотное оцепенение.
Надо сказать, что в
мечтательности Поль не уступает матери. Когда
отец, чьи мысли постоянно заняты множеством
сложных комбинаций, возвращается домой и бывает
грубоват с матерью, покрикивает на нее, Полю
хочется только одного: чтобы о нем забыли.
Скованный присутствием своего властного отца, он
уединяется, замыкается в себе, исчезает. Он ищет
поддержки. И как ни странно, находит ее у младшей
сестры; Марию ничем не испугаешь, она не
побоялась бы при случае дать отпор самому
Луи-Огюсту. И, растерявшись от неожиданности,
Луи-Огюст, вероятно, рассмеялся бы. Из двух своих
детей он, бесспорно, больше любит дочь, а не
простофилю Поля, который теряется при малейшем
препятствии. Пора бы, однако, расшевелиться этому
увальню, если он хочет в один прекрасный день
стать достойным преемником отца.
В 1848 году Поль
поступает полупансионером в школу Сен-Жозеф. Для
него начинается новая жизнь, однако он
приспосабливается к ней. Применяется ко всему. С
ним всегда так: пусть будет так, как Богу угодно.
Богу и людям. Чем дальше бежит время, тем
явственнее проступают черты его характера. Он ни
в коей мере не борец, а если он борется, то на свой
лад: уступая и прячась в никому не ведомое и не
доступное царство. Да и кто, по правде говоря, мог
бы точно определить этот характер?
Поведение его
зачастую кажется странным или по крайней мере
неожиданным. Он слишком подвижен, наделен
чересчур острой, почти болезненной,
восприимчивостью, чтобы можно было правильно
понять его, одновременно такого шумного и
робкого, равнодушного и страстного, нелюдимого и
общительного - в зависимости от обстоятельств, от
смены настроения, различных вытесняющих друг
друга впечатлений, какие он получает от живых
существ и вещей. Он до такой степени поддается
воздействию окружающей среды, что школьные
учителя корят его за слабохарактерность. Но
время от времени, пожалуй даже слишком часто, он
вдруг, не помня себя от приступа необъяснимого
гнева, становится строптивым и непреклонным...
Совершенно непостижимо, тем более что подобное
поведение не мешает ему быть самым прилежным
учеником. Своими успехами он обязан не столько
выдающимся способностям, сколько усидчивости и
умению работать систематически. Он, как
говорится, звезд с неба не хватает.
После занятий Поль
вместе с Филиппом Солари или с кем-нибудь из
новых товарищей по пансиону, например, с Анри
Гаске, сыном булочника, отправляется немного
прогуляться; побродив по экским улицам, Поль
возвращается домой, где его ждет семья: сестра, на
которую он, невзирая на ее выходки, все больше и
больше опирается, взбалмошная, но любящая и
ласковая мать, у которой он является любимчиком
(может ли эта мать, в одинаковой мере застенчивая
и мечтательная, не узнать себя в своем сыне), и
отец, суровый, прижимистый, вечно погруженный в
думы о все новых и новых финансовых операциях.
Уроки рисования в
школе Сен-Жозеф изредка дает один испанский
монах, неизвестно какими судьбами попавший сюда.
На его занятиях Поль прилежен, но не более, чем на
остальных. Правда, рисование - игра, которую он
придумал себе в пять лет, - по-прежнему увлекает
его. Г-жа Сезанн, легко предающаяся несбыточным
мечтам, даже утверждает, что когда-нибудь Поль
станет великим художником. За всю свою жизнь она
ни разу не была в музее, не видела ни одной
картины настоящего мастера - не беда! У нее есть
свои неоспоримые основания так думать: зря, что
ли, ее сыночка зовут Полем, как Рембрандта и
Рубенса.
Луи-Огюст обычно
пропускает мимо ушей подобный вздор. Он
"делает" деньги, все больше и больше денег.
Что ни подвернется, все хорошо. Не подумайте, что,
став банкиром, он пренебрегает мелкими барышами.
Время от времени он скупает партию лежалых
товаров, какие-то подержанные вещи, сортирует их
и выгодно перепродает. Однажды, разбирая хлам, он
наткнулся на коробочку акварели. Сбыть эти
краски можно только любителю, но поиски его не
окупятся стоимостью подобной безделицы. Лучше уж
отнести их домой и подарить Полю. Пусть малюет в
свое удовольствие.
Сезанны выписывают
"Магазэн питтореск", широко
распространенный в то время иллюстрированный
сборник. В восторге от отцовского подарка, Поль
Сезанн старательно раскрашивает в этом сборнике
все картинки...
Образование сына
банкира не может завершиться школой Сен-Жозеф:
лишь одно учебное заведение в Эксе достойно его
будущего поприща - коллеж Бурбон, где учатся
сыновья всех добропорядочных семейств. В октябре
1852 года тринадцатилетний Поль поступает в шестой
класс этого коллежа как интерн.
Поль учится, как
всегда, спокойно, усидчиво и старательно, без
особого пристрастия к какому бы то ни было
предмету. Одинаково прилежно решает задачи,
зубрит историю и переводит с латинского. Пожалуй,
несколько большую склонность он питает к латыни;
не потому ли, что этот язык воплощает в себе
прошлое - всегда столь яркое и столь живучее в
Провансе, - и прошлое достоверное? Вполне
возможно. Но у Поля отличные отметки и по
арифметике: очевидно, сказываются способности,
унаследованные от отца.
Исправность, с какой
Поль выполняет свои школьные обязанности,
позволяет думать, что внутренние противоречия,
когда-то проявлявшиеся в его поступках,
сгладились. Дома отец так часто притеснял Поля,
бывал с ним так груб, мальчик до такой степени
привык в его присутствии не раскрывать рта, что
дружба с товарищами по коллежу должна была бы
способствовать разрядке нервного напряжения и
расцвету всех его душевных сил. Ничего подобного.
Неровность его характера вскоре снова дает себя
знать. В отношениях с одноклассниками ему не
хватает естественности. Его сковывает
непреодолимая застенчивость. А временами он
вдруг взрывается, шумит! Стоит кому-нибудь
случайно коснуться его, как он вздрагивает. Он и в
самом деле боится, панически боится, как бы кто не
дотронулся до него. Однажды какой-то мальчишка,
съезжая по перилам лестницы, по которой в это
время спускался Поль, неожиданно изо всех сил
ударил его ногой. С тех пор Сезанн страдает
боязнью прикосновения, с тех пор, не доверяя
людям, он опасается подвоха с их стороны.
Обостренная чувствительность, по-видимому. У
него и в помине нет здоровой уравновешенности и
веселой, насмешливой презрительности отца!
Луи-Огюст, которому
богатство придало апломб, встречает грубоватыми
шуточками все доходящие до него слухи о хорошо
известных ему самому злобных выпадах
завистливой экской буржуазее, всячески
старающейся показать, до какой степени она
пренебрегает им, не признает его. Поль лишен
такой счастливой свободы в обращении с людьми:
постоянно подавляя его своей могучей
индивидуальностью, отец в конце концов убил в нем
радость и стремление к независимости.
Этот запуганный
мальчик болезненно горд: малейший укол самолюбия
- и он сразу съеживается, как стыдливая мимоза. Он
страдает, хотя не признается себе в том, а может
быть, и вполне безотчетно, от своеобразного
бойкота, какому подвергается его семья. В
коллеже, как и за стенами его, Поль снова
наталкивается на сословные перегородки. Есть тут
сын г-на председателя апелляционного суда, есть
сын г-на ректора и есть сын банкира Сезанна, того
разбогатевшего торговца кроличьими шкурками,
что наконец-то женился на своей сожительнице. И
тут так же, как и дома, в присутствии отца, Поль
молча замыкается в себе, бежит от горькой
действительности: "Страшная штука жизнь!"...
По материалам
книги А.Перрюшо "Жизнь Сезанна"./ Пер. с фр.;
Послесловие К.Богемской. - М.: "Радуга", 1991.
- 351 с.
Книга
на ОЗОНе
